Жёлтая пресса

Такое наименование уже давно приклеилось к газетам, печатающим раздутые сенсации и при этом обходящим стороной серьёзные темы. Новое веяние XXI века - некоторые телеканалы и интернет-порталы слывут «жёлтыми». Человек падок на разоблачения, небывалые явления, громкие преступления – обо всём этом с удовольствием читает «масса». Даже если фирменный цвет газеты, к примеру, синий, её всё равно с некоторым презрением называют жёлтой. Но почему?

Во всём виноваты, конечно, американцы. Это их газетчики первыми раскусили, что печатать сенсации – выгодно. А так как сенсации происходят довольно редко, а газеты выходят регулярно, то громкие происшествия нужно придумывать, высасывать из пальца, раздувать из никчёмных событий. Большой заголовок на первой полосе, громкие слова – и газету купят, тираж под сенсацию можно увеличить, прибыль от продажи тиража возрастёт в разы. Так строились империи средств массовой информации в США в конце XIX – начале XX веков.

Одним из таких «императоров» был Уильям Херст – человек незаурядных маркетинговых способностей. В возрасте двадцати трёх лет он выпросил у отца-миллионера, разбогатевшего на разработке залежей серебра, газету «Сан-Франциско Экземинер» и сразу стал продвигать среди работников идею, что сенсацию можно сделать из любой чепухи – главное форма подачи, а не содержание. За год тираж газеты вырос вдвое. Но из-за скандальных материалов о некоторых хороших знакомых отца, замешанных в коррупционных делах, Херст-старший вдрызг разругался с сыном и лишил того наследства. Это, впрочем, не помешало Херсту-младшему со временем стать одним из богатейших и влиятельных людей Америки: мало кому в мире удавалось поднять тираж газеты с 30 тысяч до нескольких миллионов экземпляров.

В середине XX века Херст был владельцем 25 ежедневных газет, 24 еженедельных газет, 12 радиостанций, 2 мировых агентств новостей. В 1948 году он приобрёл одну из первых американских телевизионных станций в Балтиморе. Газеты Херста продавались в количестве 13 млн экземпляров ежедневно и имели около 40 млн читателей.

Его главным конкурентом был ещё один известнейший издатель Джозеф Пулитцер, чьё имя носит высшая журналистская награда США. В отличие от Херста, выросшего в богатой семье и получившего неплохой стартовый капитал, выходец из семьи венгерских евреев Пулитцер начинал с нуля, прибыв в Новый свет из Европы повоевать наёмником в Гражданской войне в США. В дальнейшем судьба привела его в одну из немецкоязычных газет, а в возрасте 36 лет он стал владельцем газеты «The New York World», в которой, по иронии судьбы, получил свою первую профессиональную журналистскую практику более молодой Херст. Был у него небольшой период свободного плавания, когда его исключили из Гарвардского университета за оскорбительную для преподавателей «пробу пера» в студенческой газете. В Гарварде, впрочем, позже он восстановился и завершил обучение.

Пулитцер также ставил во главу угла сенсации, печатая на страницах своих изданий разоблачительные статьи, известия о катастрофах и тому подобные вещи. Правда, его методы добычи и подачи информации были не столь прямолинейны как у Херста. Конечно, в его «Нью-Йорк Уорлд» тоже нередко встречались заголовки вроде «Дыхание смерти» или «Террор на Уолл-стрит», но всё же он требовал от своих работников и достойного содержания материала. Главной фишкой Пулитцера стали так называемые «крестовые походы» – журналист, как правило инкогнито, отправлялся в различные учреждения и писал подробные отчёты (зачастую нелицеприятные) об их деятельности.

Блестящим примером «крестового похода» является статья Нелли Блай о нью-йоркской психиатрической лечебнице. Чтобы проникнуть туда, журналистка столь успешно симулировала сумасшествие, что четверо из пяти осматривавших её психиатров поставили диагноз «шизофрения». Когда Нелли спустя несколько недель «выздоровела», то опубликовала репортаж. И в подробностях описала, что больных содержат в холоде и голоде, жестоко с ними обращаются. После этой публикации мэрия переоборудовала лечебницу. Такого рода журналистика требовала куда больше профессионализма, но и тут главным был не объективный подход, а разоблачения и скандалы.

Этим двум издателям, Херсту и Пулитцеру, мы и обязаны появлением термина «жёлтая пресса». В разгар войны между их империями в газете Пулитцера появился комикс, главным героем которого стал Жёлтый малыш (Yellow kid). Его придумал некто Ричард Аутколд, которого считают изобретателем комиксов в том виде, в котором мы их знаем. «Жёлтый малыш» печатался в приложении к «Нью-Йорк Уорлд» и стал невероятно популярен – ведь основная аудитория этих газет была малограмотной, а тут рассматривай картинки да читай короткие реплики. Всё это с юмором. Комикс был настолько успешен, что довольно скоро Аутколдом заинтересовался Херст и сделал художнику предложение, от которого тот не смог отказаться. Переманивание успешных авторов было распространённым ходом в той «войне сенсаций». Так Жёлтый малыш перекочевал в конкурирующую «империю». Результатом была серия судов – издатели боролись за Жёлтого малыша, печатая материалы об этом противостоянии на страницах своих газет.

В разгар судебного разбирательства в 1896 году редактор «New-York Press» Эрвин Уордмэн, комментируя в своей передовице эту тяжбу, презрительно назвал обе конкурирующие между собой газеты «жёлтой прессой». И этим навсегда «покрасил» издания, которые строят подачу материала на основе принципа трёх С: секс, скандал, сенсация...

новыйновоеприбыльцветвещишизофренияпроисшествиястатьисекспродажисветинтернетамериканцысодержаниеНью-ЙоркТОСан-ФранцискоскандалОТ и ДОсловаНовый годЧеловекСША