Сухарная - одна из самых причудливых новосибирских улиц

Она начинается от небольшой площади имени Дуси Ковальчук, той самой, где находится Дом культуры имени Кирова. Здесь улица Владимировская плавно переходит в улицу Дуси Ковальчук. А Сухарная улица от этого места идёт почти параллельно берегу Оби на северо–запад, к знаменитому Заельцовскому парку, крупнейшему зелёному массиву нашего города.

Причудливость Сухарной улицы в том, что она несколько раз (кажется, шесть — трудно подсчитать точно) пересекает себя и примыкает к себе. Если вы не слишком знакомы с местностью и поставите перед собой задачу пройти улицу Сухарную пешком от первого до последнего дома, вам придется поломать голову и поработать ногами.

Вскоре после обувной фабрики «КОРС» Сухарная раздваивается: один рукав идёт к Заельцовскому парку, а другой бежит к Оби. Но и это ещё не всё: тот рукав, что направлен к берегу, делает какую–то странную загогулину, так что эти дома человеку постороннему отыскать нелегко. Кроме главной Сухарной, поблизости есть ещё 1–я Сухарная и 2–я Сухарная улицы. А вдоль Оби тянутся 1–я Сухарная–Береговая и 2–я Сухарная–Береговая. Причём фантазия чиновников, фиксировавших эти названия на карте и в документах, была чем–то настолько истощена, что 2–я Сухарная–Береговая имеет два ряда, один над другим, то есть идёт параллельно самой себе. Весь этот топонимический казус расположен на территории между речками Ельцовками. По сути, это целый жилмассив, который иногда народ называет одним словом — Сухарка.

Есть скудные сведения о том, что эти места при образовании Александровского посёлка обживались в первую очередь: людям требовалась вода из полноводных в ту пору речек. В Ельцовке, например, водилась рыба, в том числе елец, который и дал название речкам. Если кто–то думает, что Ельцовки названы так потому, что они протекали среди елок, то он ошибается. Елец был популярной рыбой во многих сибирских реках. Так что Заельцовский район в некотором отношении, можно сказать, рыбный. А ещё людей привлекала в эти места плодородная земля, здесь славно родились и картошка, и морковка, и прочее. Да и от глаз начальства подальше — порой тоже плюс.

В перечень памятников регионального (областного) значения включены два жилых дома, построенных на Сухарной в начале двадцатого века, — номер 68/1 и номер 70/1.

Стратегический объект

Своим названием семейство Сухарных улиц обязано замечательному предприятию, которое в начале прошлого века кормило воинов русской армии — военно–сухарному заводу. Более ста лет тому назад — 14 марта 1902 года — Военный совет принял положение, в соответствии с которым на строительство в Сибири сухарного завода для нужд армии выделялось 386,7 тысячи рублей.

Генералы ясно видели, что надвигается война с Японией, так как отношения между двумя державами день ото дня становились всё напряженнее. Нужно было подумать о том, как перекидывать войска из европейской России, чем кормить вероятный фронт на востоке. Поэтому и решено было построить сухарный завод в Новониколаевске — в силу выгодного географического положения молодого посёлка: здесь находился центр сибирской житницы тех лет — Томской губернии, здесь пересекалась судоходная водная артерия — Обь с великой железнодорожной магистралью — Транссибом.

Новониколаевский посёлок (городом с ограниченными правами он стал 28 декабря 1903 года по ст. стилю) не только являлся крупным транзитным узлом, но и славился своей мукомольной промышленностью. Наши мельницы считались передовыми по тем временам.

По проекту завод должен был производить один миллион пудов сухарей в год. Русский пуд — это 16,38 кг; следовательно, завод был рассчитан на производство 16 380 тонн сухарей в год. В сутки — почти 45 тонн! Наш сухарный — единственный в своём роде за Уралом — бесперебойно снабжал российскую армию продовольствием в годы Русско–японской войны, а также внёс посильный вклад в годы Первой мировой. Недорогими новониколаевскими сухарями обеспечивались Сибирский и Приамурский военные округа, частично Казанский и Кавказский округа, а также Закаспийская область. Наши сухари хранились в складах вдоль линии железной дороги в Омске, Каинске, Мариинске, Красноярске, Иркутске, Чите, Нерчинске, Сретенске...

Составителем проекта и руководителем строительства завода стал опытный инженер главного интендантского управления военного министерства барон фон Дершау. В европейской части России к тому времени он выстроил уже четыре сухарных завода.

Место для предприятия выбрали за речкой Ельцовкой, неподалеку от нефтяных складов «Товарищества Братья Нобель». Вокруг шумел сосновый бор. Близость к Оби и к Ельцовке была необходимым условием: реки обеспечивали противопожарную безопасность важного военного объекта. Ведь огонь в его печах пылал круглый год — и зимой, и летом. Сосны отделяли предприятие от центральной части городка. На территории вырыли специальный колодец, который давал чистейшую воду.

Завод представлял собой два параллельных одноэтажных кирпичных корпуса, которые соединял третий корпус — двухэтажный, с высокой башней в четыре яруса. Кирпичная труба высотой 35 метров завершала композицию ансамбля. Кроме завода и мукомольни, возвели также два каменных склада–магазина, два деревянных жилых дома, две казармы (объект ведь был военным) на 50 человек с кухней для них и железнодорожную ветку.

Завод получил самое качественное на тот момент оборудование. На нём имелось три двухэтажных хлебопекарных печи с выдвижными подами, на поды погружались и выгружались караваи теста и хлеба вне печи. Эти поды имели складные ножки: они подгибались, когда караваи направлялись в печь. Каждая печь выпекала в сутки 400 пудов хлеба (6,5 тонны).

С учётом нешуточных сибирских морозов инженеры значительно увеличили нагревательную поверхность ребристых паровых труб в сушильных камерах, а для сохранения тепла потолки и часть стен сушильни обложили двумя рядами плотного войлока и поверх войлока обили железом. На потолок сушила насыпали слой чистой древесной золы толщиной 18 см, также перекрытый войлоком. Производительность сушильных камер достигала 540 пудов (почти 9 тонн) сухарей в сутки.

Стройка продолжалась примерно полтора года. Непосредственные работы на участке начались 23 мая 1902 года, а 27 ноября 1903 года предприятие благополучно сдали в эксплуатацию. Основными подрядчиками стали местные предприниматели. Так, Л. Н. Гречко поставлял кирпич: потребовалось два миллиона кирпичей! И. М. Луканин руководил работами на котлованах. Семья Луканиных очень плотно занималась мукомольным делом. По данным на 1912 год, этот самый И. М. Луканин имел мельницу, оснащённую паровым двигателем производительностью 1200 пудов в сутки, а также торговый дом «Сибирский мукомол».

Производственный цикл был законченный. Завод состоял из десятка отделений или цехов: котельного, машинного, мучного, замесочного, расчиночного, сушильного, укупорочного, продовольственного, а также включал в себя хлебопекарные печи, хлебный цейхгауз и мукомольню. Местных квалифицированных кадров для обслуживания такого большого и сложного производства не хватало, поэтому часть специалистов перевели по военному ведомству из Москвы, Брянска, Минска. Многим из них наши места понравились, они остались здесь навсегда, а их потомки, конечно, живут в Новосибирске до сих пор.

Военно–сухарный завод построили очень вовремя. В декабре 1903 года он выдал первую продукцию, а уже в ночь на 27 января 1904 года десять японских эсминцев внезапно атаковали русскую эскадру на внешнем рейде Порт–Артура и вывели из строя два наших броненосца и один крейсер. На следующий день шесть японских крейсеров и восемь миноносцев напали на крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец» в порту Чемульпо. Только после этих морских сражений Япония официально объявила войну России. Вероломство самураев вызвало бурю возмущения во всем мире. Воинские части вместе с вооружением и лошадьми срочно перебрасывались из центральной России на Дальний Восток. Новониколаевский сухарный завод заработал на полную мощность...

В 1916 году на предприятии числилось 258 рабочих и служащих. Однако, чем дольше шла Первая мировая война, тем хуже складывались дела на сухарном заводе. Оказалось, что перевозить сибирские сухари на германский фронт экономически невыгодно; в европейской части действовали аналогичные заводы — гораздо ближе к театру военных действий. Интендантское управление военного министерства начало распродавать незагруженные работой площади. То, что не смогли быстро продать, постепенно разворовывалось. Наступили времена революций, беспредела, братоубийственной войны, голода. Мука превратилась в жуткий дефицит.

В конце двадцатых годов после нескольких лет относительного благополучия при новой экономической политике крестьянские хозяйства уничтожили, вместо них людей загнали в колхозы. Из магазинов исчезли почти все продукты. Продовольствие распространялось по карточкам. Помещения военно–сухарного завода заняли другие организации. Но осталась по–своему замечательная улица Сухарная, остались все её близкие родственники — и 1–я, и 2–я, и обе Сухарные–Береговые.

Сухарка жива и по сей день!

Не сухарями едиными

В деревне строили колхозы, а в городе — заводы. С началом индустриализации выяснилось, что народ у нас разут: как возводить промышленные гиганты без обувки? Босиком в холодной грязи? Лапти в Сибири никогда не любили, предпочитая кожаную обувь — чирки, ичиги, бахилы, бродни и прочие сапоги. Капризом любовь к коже назвать нельзя — климат требовал. Да и сырья в наших краях всегда было в избытке. Скота в Сибири до революции было в два раза больше, чем в европейской России.

Обувь шили одиночные сапожники или ремесленные мастерские. Советская власть относилась к кустарям подозрительно: буржуазный, мол, элемент. После революции в сибирском крае ликвидировали около полутора тысяч небольших частных кожевенных заводиков по пошиву обуви и меховой одежды. Оригинальных специалистов лишили работы, на целых десять лет прервали традицию.

Власть начала создавать обувные фабрики только в годы первых пятилеток. Крупные предприятия этого профиля появились в Свердловске, Кузнецке, Ростове. В 1932 году в Наркомате состоялось обсуждение проекта новой обувной фабрики — в Новосибирске. 21 ноября того же года был издан приказ наркома лёгкой промышленности о создании в Сибири обувной фабрики.

Для нужд нового предприятия приспособили здания сухарного завода. Их не хватало — строили новые цеха. Объект объявили всесоюзной ударной комсомольской стройкой, сюда ехала молодежь со всей страны. Например, весной 1934 года на фабрику прибыли 50 выпускников Сарапульского фабрично–заводского училища. 21 декабря того же года были изготовлены первые 400 пар юфтевых сапог и хромовых ботинок. Главным направлением деятельности стало производство рабочей обуви. В январе 1936 года на фабрике работали более 1600 человек. В 1940 предвоенном году здесь сшили почти два миллиона пар обуви. В годы Великой Отечественной войны фабрика выполняла заказы фронта. После войны большое внимание стали уделять производству детской обуви.

В 1991 году предприятие приобрело статус акционерного общества закрытого типа «КОРС». Аббревиатура КОРС расшифровывается так: Кожа и обувь, рожденные Сибирью. Уже этот маркетинговый ход говорит о том, что там работают творческие люди. В наши дни это стабильное и сильное предприятие, в обуви которого ходят не только сибиряки, но и жители других земель.

печьместа7инженерыгородалюдиномерстраныА7местоочередьзданияуправлениедоманочьбезопасностьмиллионотношениямощностьТОстроительствоОТ и ДОЯпония21:9ОбьводакожаулицажилмассивдомсемьялюбовьдорогиЧеловекПроизводствоКирпичсосны